Дело о длинноногих манекенщицах [= Дело о дочери мертвеца ] - Эрл Стенли Гарднер

– Минутку, – подал голос Мейсон. – Я хотел бы по поводу этойфотографии задать свидетелю вопрос.

Присяжные под впечатлением того, что адвокат наконец подалголос, с интересом уставились на него.

– Сержант Голкомб, на этой фотографии видно оружие, лежащеена столе? – начал Мейсон.

– Да, сэр.

– Это то оружие, которое вы только что опознали?

– Да, сэр.

– Оружие находилось в том самом положении, в котором вы егообнаружили?

– Да, сэр.

– В таком случае фотография была сделана перед тем, как еговзяли со стола?

Сержант Голкомб замялся, переменил позу и ответил:

– Ну… оно было взято со стола, осмотрено, а потом возвращенона место.

– Кто его осматривал? – Я.

– Кто еще?

– Со мной был лейтенант Трэгг.

– Каким образом производился осмотр?

– Мы открыли барабан револьвера, увидели, что в нем нехватает одного патрона, и понюхали дуло.

Вы сняли отпечатки пальцев?

– Да.

– Ваши дальнейшие действия?

– Потом мы положили револьвер точно так, как он лежалраньше, чтобы его можно было сфотографировать.

– И только после этого была сделана фотография?

– Да, сэр, именно так.

– Вам неизвестно, – продолжал Мейсон, – была ли выпущенапуля из этого револьвера, которым был убит Кассельман?

– Постойте, постойте, – вмешался Гамильтон Бюргер. – Этимзаймется мой следующий свидетель – эксперт по баллистике, и тогда вы сможетеподвергнуть его перекрестному допросу.

– Я понимаю, но мне только хотелось узнать, проводилась литакая экспертиза?

– Да, сэр.

– Когда?

– Вскоре после того, как был обнаружен револьвер. Точно я немогу сказать, но, по всей видимости, через несколько часов.

– Что значит «через несколько часов»?

– Спустя короткий промежуток времени.

– Например, двадцать четыре часа? Свидетель заколебался, незная, что ответить.

– Может быть, прошло сорок восемь часов?

– Нет, не сорок восемь часов.

– В таком случае, возможно, двадцать четыре часа?

– Вероятно. Но думаю, что много меньше.

– Кто положил револьвер на стол, где он лежал раньше?

– Я.

– Откуда вам было известно точное положение?

– Я запомнил его.

– Вы как-нибудь отметили это положение?

– Нет.

– Скажите, когда вы вошли в комнату и увидели этотревольвер, его дуло было обращено к двери или наоборот?

– Он лежал точно так, как показано на фотографии. Держафотографию так, чтобы свидетель не мог ее видеть, Мейсон повторил свой вопрос:

– Дуло револьвера было обращено к двери или нет?

– Сейчас я не могу припомнить. На фотографии изображеноточное положение револьвера. Я положил его на место через пять минут точно так,как он лежал.

– Благодарю. У меня нет больше вопросов к свидетелю.

– Обвинение просит приобщить фотографию к делу, – сказалХендри.

– Нет возражений, – согласился Мейсон. Хендри повернулся ксвидетелю:

– Говорила ли обвиняемая вам, какое она имеет отношение кэтому оружию?

– Да. Я спросил ее об этом, и она ответила, что револьвер ейдал мистер Гомер Гарвин.

– Вы о чем-нибудь еще с ней говорили?

– Да. Я спросил, знает ли она, что из револьвера былпроизведен один выстрел, и она ответила, что ничего не знает об этом.

– Обвинение просит приобщить этот револьвер к делу.

– Принято, – постановил судья. – Он будет вещественнымдоказательством номер 30, а фотография получает номер 29.

– Можете допрашивать свидетеля, – сказал Хендри адвокату.

– Обвиняемая не говорила вам, от кого она получила этотревольвер: от Гарвина-старшего или Гарвина-младшего?

– Она просто сказала, что получила его от Гомера Гарвина.

– Она не говорила, когда именно получила револьвер?

– Нет, сэр, не говорила. Гамильтон Бюргер произнес:

– С разрешения суда, обвинение еще вернется к вопросу овремени. А сейчас я хочу задать сержанту Голкомбу еще один вопрос. В которомчасу вы прибыли в квартиру обвиняемой, сержант?

– В одиннадцать сорок пять.

– У меня нет больше вопросов, – сказал Мейсон.

– Вызовите Александра Рэдфилда, – попросил Хендри.

Рэдфилд, эксперт по баллистике, которого Мейсон неоднократноподвергал перекрестному допросу и который очень хорошо знал, как искусен Мейсонв этой области, принес присягу и занял свое место.

Судя по отношению Хендри к Рэдфилду, бросалось в глаза, чтообвинение успело помучиться с ним и что Рэдфилд со своей стороны, зная облестящей способности Мейсона вести перекрестный допрос, твердо решил даватьтолько такие показания, которые являются совершенно неоспоримыми.

– Я предъявляю вам вещественное доказательство номер 30 –оружие, только что приобщенное к делу. Вам оно знакомо?

Рэдфилд взял револьвер в руки, внимательно осмотрел его,взглянул на номер и ответил:

– Да, знакомо.

– Я предъявляю вам пулю, которая значится в деле каквещественное доказательство номер 14, – фатальную пулю. Вам знакома эта пуля?

Свидетель вынул из кармана увеличительное стекло, тщательноисследовал основание пули, потом ответил:

– Да, сэр. Мне знакома эта пуля, на ней имеется моя отметка.

– Эта пуля уже была идентифицирована в качестве фатальной, –продолжал Хендри. – Суд просит вас сказать, была ли эта пуля выпущена изревольвера, который только что был зарегистрирован как вещественноедоказательство под номером 30?

– Да, сэр. Эта пуля была выпущена из этого оружия.

– Не могла ли она быть выпущена из другого оружия?

– Нет, сэр. Только из данного револьвера.

– Можете приступать к перекрестному допросу, адвокат, –сказал Хендри.